До майских праздников всё было спокойно

- На территории сельского Совета были три больших преуспевающих хозяйства: «Парижская коммуна», «Ленинский путь» и колхоз имени Жданова, - рассказывает Лариса Чистякова. - У нас такая цивилизация, такая жизнь была! Работали три базовые школы, одна средняя, три детских сада, ФАПы, в самой Новоельне были свои отделения почтовой и телефонной связи, комбинат бытового обслуживания, больница, лесничество, клуб, библиотека… В райцентр из Новоельни несколько раз в день ходили автобусы. Хорошая жизнь была, веселая. У меня в 19 лет была своя квартира в коттедже, зарплата сужа-механизатара составляла 600 руб!

Чернобыль «бабахнул» и спустя несколько дней в контору пришла телефонограмма, но расшифровать ее никто не смог. Жители Новоельнянского сельсовета продолжали жить своей привычной жизнью.

– А потом уже, после майских праздников, всё началось: окна в домах позакрывать, молока коровьего не пить, детей на улицу не пускать, марлей лицо прикрывать, солнца избегать, домашний скот не держать, – вспоминает женщина. – Каждой семье выдали по дозиметру – замерять уровень радиации. Но разве кто придерживался этих рекомендаций?! Люди не понимали серьезности происходящего, да и на первых порах об опасности проживания в здешних местах даже разговоров не было. Между тем, весь цезий, который был в составе атома, пришел к нам, захватив с собой стронций и другие тяжелые вещества. Степень радиоактивного загрязнения достигала местами 400 кюри на квадратный километр! Однако местность определили зоной обязательного и первоочередного отселения только в конце 1989 года. И это тогда, когда люди пребывали в такой среде уже более трех лет!

Три года дезактивации

Еще в мае 1986 года в сельсовет приехала комиссия Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), которая приняла решение проводить здесь дезактивацию. Из частных подворий вывозили слои земли, засыпая на их место желтый песок, с домов снимали шифер – все утилизировали на могильниках.

С мая 1986 года военные отряды ликвидаторов последствий аварии на ЧАЭС стали приезжать ежегодно. В деревнях Новоельнянского сельсовета военные задерживались до поздней осени. И так четыре года подряд. Чтобы снизить уровень радиации, в сельскохозяйственных зданиях строились душевые, прачечные, вместо привычных колодцев в деревнях появились колонки, дороги асфальтировались, возводились новые кирпичные здания, вычищались общественные места… К осени замеры нормализовались, а к весне все возвращалось на круги своя. В 1989 году комиссия МАГАТЭ пришла к выводу: дезактивация бесполезна. Как результат – приказ о срочном переселении жителей деревень Новоельнянского сельсовета в чистые районы Беларуси. Правда, покидать родину никто не хотел.

– Люди в нашей местности жили хорошо, даже богато, – продолжает Лариса. – Кто захочет оставлять нажитое и куда-то ехать?! Да и за столько лет все привыкли к слову «радиация» настолько, что перестали его бояться, воспринимать всерьез. Но альтернативы не было: вопрос о переселении стоял категорично, и решать его нужно было в считанные месяцы. И мы почти целый год колесили по стране, выбирая куда переехать.

На новом месте

Тогда директор совхоза «Ленинский путь» Иван Исаев и его сподвижники выбирают в качестве нового поселения Березинский район: оттуда поступило предложение. Приглянулся всем совхоз «Любушанский». 

— Мы переехали туда не в одиночку, а большой громадой – около 40 семей. Это было в апреле, в самый разгар посевной. Поэтому сразу привез с собой семьи лучших механизаторов. Меня ведь к тому моменту на альтернативной основе избрали директором «Любушанского», и я в ответе был за тех, кому предложил переселиться на новое место, — будто вновь переживает те дни Иван Николаевич. – Два совхозных МАЗа курсировали между Березино и Краснопольем почти год.

Понятно, что благоустроенного жилья на первых порах всем не было. Хозяйство в целом пусть и не запущенное, но показателями производства, социальной сферой не блистало. Поэтому жили в приспособленных помещениях: в приемном пункте КБО, в конторе совхоза, в клубе, по две-три семьи в одной комнате… И одновременно строили жилье, другие объекты. За три года стараниями нового руководителя, его команды все переселенцы перебрались в отдельные дома, возведенные в основном хозяйственным способом. В те годы в совхозе работало по три-четыре наемные бригады строителей из Столинского района Брестской области. За жильём, вскоре появились новые ФАП, Дом культуры со спортзалом, библиотека. Любушанская средняя школа, в расширение, реконструкцию которой первый взнос в размере 200 тысяч советских рублей сделал совхоз. Другими стали фермы, машинный двор, их оснащение и, что особенно важно, внутрихозяйственные дороги. Выкопали даже озеро площадью водного зеркала в 2,5 гектара.

— Поначалу, правда, были некоторые трения между приезжими и местными жителями. Нет-нет да и услышишь: «Понаехали…» С нашим переселением нерадивому, безразличному работнику здесь появилась альтернатива, поскольку, что греха таить, со мной перебрались сюда лучшие специалисты своего дела, хорошие хозяева, — добрым словом вспоминает земляков Иван Исаев. – Но постепенно все противоречия стерлись. Школа с 63 учеников за десять лет выросла до 140, хозяйство крепло, гордилось своими традициями, и переселенцы стали хоронить своих родственников на местном кладбище.

 - Вы знаете, Новоельня чем-то похожа на Любушаны, - призналась Лариса. - Может быть, это помогло нам пережить боль и горечь расставания. Да и благодарна я местным людям. Они помогали нам - давали дрова, молоко, овоши и фрукты, приняли как своих.

Деревня, которой уже нет

А что Новоельня? До 1995 года дома тут еще стояли: пустые, разграбленные, изуродованные временем и рукой человека, но стояли – как будто консервируя память о своих хозяевах. А потом деревянные строения начали закапывать. Кирпичные здания продержались до 2016 года. Сегодня о процветании этого населенного пункта уже ничто не напоминает: кругом лес и могильники. Кое-где видны остатки прежней жизни, местами – зарождение будущей, однако нигде – настоящей. Пройдет еще десяток-другой лет, и территорию Новоельнянского сельсовета полностью скроют местные массивы. Правда, каждый год на Радуницу тут собираются люди.

– Радуница в наших местах всегда считалась особенным праздником, – рассказывает Лариса Чистякова. – До обеда люди трудились на своих рабочих местах, в обед шли на кладбище, где обязательно накрывали столы, кушали и выпивали, а после – собирались у своих домов на лавочках, и по деревням разносились звуки гармошки…

Сегодня на кладбище в чернобыльской зоне отселения громко звучат голоса, люди улыбаются друг другу, смеются… Кладбище для переселенцев стало тем местом, где родственники, друзья, бывшие соседи и односельчане, разъехавшиеся после Чернобыля по разным уголкам Беларуси и стран-соседей, встречаются.

- Мы почти каждый год на Радуницу спешим в родную деревню, - рассказывает Лариса, - Тут еще сохранился частично наш коттедж и по- прежнему ярким красным цветом цветут тюльпаны. В прошлом году муж собирался найти свою родную деревню, которая в нескольких километрах от Новоельни .Но там везде уже болота. Поэтому в этом году берем с собой резиновые сапоги. Да и младшая дочь у нас родилась 26 апреля!

- А я в родной деревни не была ни разу после переезда. – говорит Светлана Телюк. – Так получилось. Мне и сегодня не забыть, как тогда в третьем классе у нас учились 24 ученика, а в Любушанах всего… три. Да и уже родными стали для меня местные люди и места. Время берет свое!

Милана ТРЕПЕНОК.

Фото Елены ГРОМОВОЙ.