Подходим к самому высокому месту, которое усыпано известкой, битым кирпичом, почерневшими, недогоревшими остовами бревен. Она опускается на колени, крестится, встает и краешком платка утирая слезы, говорит: «Здесь звонил колокол…».

Прошли годы, тот любопытный мальчишка сам стал стариком, но слова те не изгладились из памяти. Они позвали меня к исследованию родословных линий, к восстановлению памяти о погибших односельчанах, к изучению проблем сельского жителя тех и нынешних лет. После восьмилетних архивных исследований натолкнулся на пласт материалов, связанных с тем давним походом к народной святыне, и хочу поделиться тем, что удалось разыскать.

О чем свидетельствуют архивы?

На Березинщине, в ее южно-восточном уголке, есть древнее поселение – д. Мирославка, в его составе было когда-то и имение (в некоторых источниках и одноименное село) Боратичи. Уже в начале 16 века эти поселения имели название Мирославка, Бродец, Боратичи. «Вёска Баратычы» упоминается в Списке за 1560 год имущества Свислочского замка, в котором указано, что «крестьяне вёски, строили 11-й паркан (т.е. плетень)».

Территория упомянутых деревенек, имений входила в состав Великого Княжества Литовского, с середины XVI века ими владели Сапеги, с 1671 г. – Тышкевичи. После второго раздела Речи Посполитой поселения с 1793 года – в составе Российской империи. Историческое название Боратичи (Баратичи, Биратичи, Боратин) не сохранилось, появилось вместо него д. Красный Пахарь (с 1920 г.), но уже не в составе д. Мирославка: восточную часть деревни с десятком хат выделили в самостоятельную деревню.

Деревня Мирославка и одновременно в ее составе имение Боратичи упоминается в архивных данных почти до конца XIX века. С таким названием оно принадлежало с XVII века дворянскому роду Лукашевичей.

Имение в «Проекте пограничных линий им. Берятичи Минской губернии Игуменско-го уезда С.Б. Лукашевича» вместе с Боратицкой Воздвиженской церковью входило в приход Островской Георгиевской церкви (построена в 1802 г., д. Остров), но в ряде случаев мирославцы, боратичане пользовались услугами Бродецкой церкви во имя Успения Божьей Матери 1800 г. построения.

О посещении прежними владельцами им. Боратичи, д. Мирославка

О существовании имения Боратичи свидетельствуют и сведения, приведенные в книге «Мемуары из жизни» (1856 г.) Евы Фелинской, польской писательницы, участницы польского национального освободительного движения. Здесь имеются такие разделы, как «Прибытие в Голынку», «Путешествие в Боратичи», «Возвращение из Боратич» и др. Вот, к примеру, какое впечатление было у Е. Фелинской об имении Боратичи:

Ева Фелинская

«Дом боратинский был просторный; имел около 10 комнат разной ширины, однако, когда лучше познакомилась с окружением, могла сравнивать его, был прекрасен на то время. В нем была зала для танцев и возвышение для музыки, бильярдная и гостиная, стены были обиты бумажными обоями, потолок разрисован, паркет не восковой, но натерт песком, мебель в целом не изысканная, но выгодная, т.к. не было времени на что-то другое; надберезинская местность застыла в своей эпохе, в обычаях очень много простоты нежели в Несвиже и Клецке, где пример великолепных радзивиловских домов, и не свойских обычаев».

Сам дом, по свидетельству Евы Фелинской, был построен в стиле классицизма – добротный особняк с мезонином (надстройкой над средней частью дома с балконом) и колонными портиками в центре фасада, а также с флигелем (пристройкой сбоку главного здания), с набором хозяйственных построек, большим красивым прудом принадлежал местному помещику. Говорят, что в личном особняке Лукашевичей, затем Шемеша, на стенах приемного зала висели портреты, олицетворявшие фамильную историю.

«Была в восторге от расположения Боратич, церкви, – пишет она далее, – большая вода и лес являются идеалом моих мечтаний, они сегодня превратились в реальность. Эта вода богатая, живая, представление разнообразия своей жизни, а не капризов людей, но служащая себе, представляет собой независимость, несмотря на то, что делала услуги людям».

Об уничтожении часовни-усыпальницы и Воздвиженской церкви

О том, как церковь называлась, по каким архитектурным образцам и когда была построена, мне до обращения в архив было известно немного: украшена ли карнизами, полуколоннами, резьбой, пилястрами, картушами, имела ли шлемовидное завершение или вид перевернутого украинского горшка, из чего возводились стены, купол, колокольня, шпиль и т.д.

При деревянной Воздвиженской церкви была кирпичная часовня-усыпальница. Здание церкви и часовни стояли на фундаменте из бутового камня, залитого прочным известковым раствором.

Подтверждение тому, что в им. Боратичи имелась церковь, я разыскал в Национальном историческом архиве Республики Беларусь. В предисловии к этой описи имеется ссылка на Островскую Георгиевскую церковь Игуменского уезда. В описи отмечено: «К ней была приписана деревянная Боратичская Воздвиженская церковь, построенная с помощью маленьких кустарных семейных артелей». Насколько она была гармонична в формах, деталях, пропорциях, сведений я не нашел, но не менее полтора века служила она. Из дерева все: стропила, крыша, венцы стен – здание целиком выполнено из сосновых бревен.

Островская церковь была построена в 1802 году помещиком Петром Павликовским в селе Старый Остров (ныне Кличевский район) в честь святого великомученика Георгия Победоносца. Следовательно, Боратичская церковь возведена, скорее всего, родом Вендорффов, Фелинских или Лукашевичей и появилась после 1802 года. Последний из владельцев Шемеш точно ни усыпальницу, ни церковь не строил и не ремонтировал.

Адам Шемеш

Когда была освящена Боратичская Воздвиженская церковь, сведений не имею, но наличие в усыпальнице–часовне (склепе) захоронений свидетельствует о немалом сроке служения и помещикам, и моим землякам. В склепах родовой усыпальницы-часовни хранились останки членов упомянутых родов, именной список (хронограф) удостоенных чести быть положенными в часовне находится в Метрических книгах.

Как духовное учреждение, начала оказывать населению услуги начиная с 1833-1834 годов. Мной разысканы три Метрические книги этой церкви соответственно за 1833 и 1834 г.г.

Была также просмотрена Метрическая книга за 1842, 1851 г.г. Островской Георгиевской церкви, записи в которой подтвердили, что она обслуживала прихожан многих деревенек вокруг (Селиба, Жалин, Барсучина, Путьково, Слобода, Цагельня, Островки, Оступ, Местино, им. Боратичи, Мирославка, Уборки, Чижаха, Якшицы и др.).

Но далеко не все жители Боратич и Мирославки были церковнопослушными. По данным, приведенным священниками в упомянутых Метрических книгах и Исповедальных ведомостях, здесь отшельников, раскольников было не менее 40 процентов. Они не ходили исповедоваться, не посещали храм даже в воскресение, не участвовали в молебнах, не соблюдали посты, отказывались содержать священника и называли себя православными только по факту крещения.

В праздничные дни к церкви подъезжали окрестные помещики, приходили крестьяне. Отправляли службу священник Островской церкви Константин Поликарпович Строковский, псаломщик Адам Борковский с семинаристами-практикантами, либо священник Успенской Пресвятой Богородицы церкви (с. Бродец) Платон Софрониевич Бирюкович. Отсюда крестным ходом шли к дворцовому комплексу, что находился в восточной части д. Мирославка, за прудом.

С приходом революции семья Шемеша поспешила исчезнуть из села. Как свидетельствовали мои односельчане, у них крестьяне не получали помощи даже в случае потерь от пожаров или гибелискота.

В пору разгула воинствующего безбожия, конечно же, не обошли это место вниманием: ее, очаг мракобесия, вначале разграбили, а затем разворотили не только стены, фундамент, но и гробницу для захоронений. Не стало местной святыни, место поклонения заросло лесом, а в начале 70-х годов прошлого века места расположения часовни и церкви превратили в карьер для добычи песка, вскрыв захоронения и уничтожив их.

Подобное действо было совершено в начале 1942 г., когда местные «активисты» с целью якобы предотвратить размещение немецкого гарнизона (комендатуры) сожгли жилой комплекс – дом в бывшей усадьбе помещиков (Боратичи), уничтожили все дворовые хозпостройки и подвалы, спустили воду из пруда. Поджог, по моему мнению, был запоздалым актом мести. Время мести было давно упущено, от этого акта пострадали только интересы жителей деревни. Облицованные изразцами-плитками печи, кирпич быстро разобрали по дворам. А ведь как пригодилось бы это имущество под детский сад, клуб, школу...

* * *

В июле этого года прошел праздник деревни Мирославка. После него я рассказал отцу Алексею Масленкову, настоятелю Храма Святого Великомученика Георгия Победоносца в агрогородке Селиба, о Боратичской Воздвиженкой церкви и тех руинах, что остались после нее. После долгих плутаний по зарослям кустов, молодому лесу мы нашли искомое место и осмотрели то, что здесь осталось по истечении прошедших лет. Увы, разрушения не обошлись без участия местных жителей. Их потомки должны все восстановить. Колокол зазвонит только тогда.

Иван СЫРОКВАШКО.